любовь не в нашей власти,Я чар её жестоких не в силах превозмочь.
Он холоден, я знаю, и зло в душе скрывает,
И мимоходом ласку мне дарит за ночлег.
Но сталь его объятий мне мягче, чем перины,
И жёстких губ касанье мне сладостнее мёда.
Гвоздику, корицу, имбирь,
Ваниль и сушеную мяту –
Мне каждый прохожий дарил
Забытых земель ароматы.
Клала я бадан и чабрец
В льняные мешочки и в склянки.
Степь, солнце, ненастье и лес,
Ручьи и лесные полянки –
Всё прятала в старый комод
С облупленною позолотой.
Среди повседневных забот
Сама забывала, где что там...
Но, ставя квашню на пирог,
Брала новогоднюю сказку...
В нее добавляла – дорог,
Шалфей и закатные краски.
А летом оладьи пекла
С зарей и поджаренным тмином,
С водой, что давно утекла,
С полынью и запахом дыма.
Ватрушки – с печалью разлук.
И пышки – с цветами на склоне.
В лепешки клала – солнца круг,
Багульник и свист ветра в кроне.
Но как-то, сама надкусив
Рогалик с весельем и перцем, -
В нём радуги был перелив... -
Поймала тоску в своём сердце.
Нашла от комода ключи,
Вручила их младшей сестренке,
Сперва показав – тут ручьи,
Тут соль, а вот счастье в бочонке.
Собравшись в дорогу за час,
Отправилась я за припасом.
Где ивы ведут перепляс?
Где пчелы гудят гулким басом?
В котомке пространства полно
Для мёда, петрушки, душицы...
Вот мудрости детской зерно
И грусти тележные спицы.
Сгодятся – и в поле жарки,
И песня с песчаного плёса,
Журчанье неспешной реки,
Последние летние росы.
А после, вернувшись домой,
Затею я пир на весь город!
Торты с курагой и хурмой,
И шумом восточных базаров;
Пирожные – с блеском озёр,
Где лебеди гнут свои шеи,
С миндальными шапками гор;
И булки – не сыщешь пышнее! –
От снеди прогнутся столы.
Голодных не станет в округе!
Пока же... идти до звезды
Синеющим маковым лугом.
Лапой когтистой ступаю на мох.
Тени ночные сметаю крылом.
Слышу луны каждый выдох и вдох.
Пробуя взглядом скалу на излом.
Совы кряхтят меж чернеющих крон.
Змеи шуршаньем им вторят в траве.
Мне говорят, я – последний дракон.
Братьев моих не найти на Земле.
Время полёта короче, чем сон.
Утренний свет вернёт облик иной.
Но пока не проступил горизонт,
Ветер и небо даны мне одной.
Проблеск зари вновь застанет меня
На тротуаре средь серых домов.
Город, гудками трамваев гремя,
Не отряхнет еще сонных оков.
Тайное имя чертя на стекле,
Я не замечу, как в тот же вагон
Сядет и тихо попросит билет...
Кто... человек... или, может?..
Еле видно, еле слышно
Тень крадется средь ветвей...
Говорила мама сыну:
"У чужих вина не пей!"
Не послушался – вот горе! –
Поманили голоса.
Раз хлебнул вина... И вскоре
Затерялся он в лесах.
Не ищи невеста друга –
Ждать-пождать немало лет.
Лепестков душистых вьюга
Заметает его след.
Чистый перелив свирели,
Колокольчиков трезвон...
Мать с невестой постарели,
Молодым вернулся он.
Удивленно брови вскинул –
Ведь прошло всего семь дней.
Говорила мама сыну:
"У чужих вина не пей!"
- Скажи мне, друг мой светлый, за что его ты любишь?
За сталь объятий крепких? Иль холод злых речей?
- А что мне делать, путник, -
любовь не в нашей власти,
Я чар её жестоких не в силах превозмочь.
Он холоден, я знаю, и зло в душе скрывает,
И мимоходом ласку мне дарит за ночлег.
Но сталь его объятий мне мягче, чем перины,
И жёстких губ касанье мне сладостнее мёда.
- Послушай, друг мой светлый,
но он опасней вепря,
Недавно в пьяной драке он уложил троих
И усмехнулся только, когда ему сказали,
Что юноша безусый, которого убил он,
Случайно оказался в таверне у ворот.
- Не рви мне сердце, путник, рассказами своими,
О нём я знаю больше, чем кто-нибудь другой...
"Безжалостное Сердце" - он прозван был врагами.
Друзья же...
Но друзьями людей он не зовёт,
И, словно зверь чащобный, не верит никому.
- И всё же, друг мой светлый, его ты снова примешь,
Когда в ненастный вечер он стукнет в твою дверь?
- Да, так и будет, путник. Его я жду всё время,
Часы и дни считаю до новой встречи с ним...
Он скинет плащ промокший, присядет у камина,
Его я отогрею водою и вином...
А после будет...
Ладно. Я заболталась, путник,
Боюсь, что провороню похлёбку на плите.
- Но всё же, друг мой светлый,
чем взял он твоё сердце?
За что его ты любишь? - никак я не пойму.
Она остановилась - на миг один, не боле -
Припомнив, как однажды делил он -
сам голодный, -
Делил свой хлеб с дворнягой,
слепым бездомным псом.
Злой колдун меня похитил,
- Ох, пролить мне немало слёз! -
Обернувшись чёрным ветром,
В замок проклятый меня унёс.
Долго-долго ждать весны.
Мой муж молодой решил не мешкать,
Велел седлать гнедого коня,
"Коль не вернусь через год и месяц,
В высокой церкви отпойте меня".
Сквозь вереск зелёный он проезжал,
По белым снегам скакал,
Но замок проклятый он отыскал,
Стоявший у чёрных скал.
"Эй, колдун, верни мне жену, -
Крикнул он у железных ворот. -
Со мною Господь. Я вверяюсь ему,
Меня колдовство не возьмёт".
"Коль замок мой отыскать сумел,
Сумей и жену отыскать,
Не всякий умён, кто отважен и смел,
Сумей колдовство разгадать.
Получишь жену, когда испытанье
Сумеешь трижды пройти".
"Во что угодно её превращай,
Жену я сумею найти".
"Вот пламя костра и пламя свечи,
И ровно горит очаг.
Все женщины, словно огонь, горячи.
Жену не найдёшь ты никак".
"Твой факел, колдун, слишком жарко горит,
Свеча же слаба и бледна.
Огонь очага, - сердце мне говорит, -
Это моя жена".
"Вот чёрное озеро и водопад,
Быстро бежит река,
Все женщины, словно вода, холодны,
Жену не найдешь ты никак".
"Твой водопад чересчур говорлив,
Речь озера неслышна.
Речная вода, - сердце мне говорит, -
Это моя жена".
"Лилеи и розы полны красоты,
Нежней нет фиалки цветка,
Прекрасны все женщины, словно цветы.
Жену не найдёшь ты никак".
"Твои лилеи слишком горды,
А роза слишком пышна.
Фиалки цветок, - сердце мне говорит, -
Это моя жена".
От гнева злой колдун почернел
И замертво тут же упал.
Мой муж умён, отважен и смел,
Меня скорее обнял.
Мой муж скорее меня обнял
И посадил на гнедого коня.
От чёрных скал, проклятых скал
Домой он помчал меня.
Долго-долго ждать весны.
В девяти лесах былого
Я бродил, дыша печалью.
Память укоряла строго:
"Ты забыл, что нёс вначале.
Растерял в земных дорогах
Чистоту ключей заветных,
Мудрость отчего порога».
Я не находил ответа.
"Растоптал в пыли дорожной
Искры солнечного света.
Гнался за красою ложной".
Я не находил ответа.
"Распродал за блёстки славы
Радость весен, мудрость лета,
Осени златой дубравы".
Я не находил ответа...
"Зим серебряное эхо,
Прелесть дымного рассвета –
Всё отдал за миг успеха".
Я не находил ответа!
Но, придя к берёзе древней
С жёсткой от морщин корою,
Я с тоскою неподдельной
Вдруг прижался к ней щекою.
Память молча уступила
Доброте берёзы белой.
"Будет вера – будут силы, -
Листва тихо шелестела. -
Позабытое вернётся.
Оно рядом – в твоём сердце.
Дятлов дробь, улыбки солнца,
Голубые тени детства...
Всё вернётся – и вовеки
Не расстанется с тобою.
Поит будущего реки
Крохотный родник - былое".
Сердце моё, сердце,
Ты зачем тоскуешь?
Когда перестанешь
Рваться птицей в клетке?
Отпусти на волю
Эту птицу-память.
Брат ушел за Море,
Его не воротишь.
Зимнею порою
Не придёт к порогу,
Не оставит следа
На снегу, на белом.
Дров мне не нарубит,
Не растопит печку…
Зимовать мне в доме
Стылом и угрюмом.
Море сине-сине
С горизонтом слито.
Я за горизонтом
Не увижу брата.
На коне он скачет,
Лодкою ли правит?
Или отдыхает
Среди пряной мяты?
Распущу я косы -
Упадут волною.
Сколько их не резать,
Не отпустит память.
Черный плат привычно
Волосы покроет…
Плакать мне и плакать
До скончанья века.
Летний вечер... летний вечер...
Разгорается закат.
"Время лечит, время лечит", -
Люди часто говорят.
В летний тихий теплый вечер
Начинаешь верить сам,
Что вот время всё излечит,
Станет легче крест, что дан.
В летний добрый сонный вечер
Утихает боль души.
Звезды зажигают свечи
Поминальные в тиши.
В летний странный звездный вечер
Кто-то молча подойдет...
Нежным ветерком на плечи
Руку крепкую кладет.
"Летний вечер... летний вечер... -
Голос в сердце, как во сне. –
За разлукой будет встреча,
Только помни обо мне".